За время, прошедшее после Чернобыльской катастрофы, появилось свыше 110 версий ее причин. Одна из них — об «экстрасенсорном воздействии инопланетян на мозги дежурной смены» — казалась самой фантастической. Но, как выяснилось, интуиция ее автора точно ему подсказала, что такая грандиозная катастрофа могла произойти только из-за вмешательства «небожителей». Но откуда они и как могли вмешаться, из этой версии было неясно.
Катастрофа была неминуемой
На уровне современных научных знаний картину Чернобыльской аварии кратко можно изложить так. Непрофессиональные действия персонала во время подготовки и проведения электротехнических испытаний на 4-м блоке ЧАЭС, выразившиеся в систематическом и грубом нарушении Регламента, привели реактор в неуправляемое состояние. В нем, естественно, началась неуправляемая цепная реакция, которая закончилась тепловым взрывом. А его автоматические защиты, среди которых не было разве что только «защиты от дурака», не смогли спасти аварийный реактор, так как были заранее отключены персоналом же, «чтобы… не препятствовали проведению испытаний»!
Но в данном случае не помогла бы и «защита от дурака», ибо любую защиту, созданную одним человеком, другой человек, знающий и сильно заинтересованный или жестко понукаемый начальниками, сможет всегда отключить, обмануть или обойти.
Все атомщики согласятся: если оперативный запас реактивности (ОЗР) становится меньше 15, то реактор РБМК-1000 надо срочно глушить, так как он становится неуправляемым. Об этом недвусмысленно было сказано и в регламенте: «При снижении оперативного запаса реактивности до 15 стержней реактор должен быть немедленно заглушен».
А испытатели на 4-м блоке продолжали работать, когда ОЗР уменьшался последовательно с безопасных 30 стержней до 17, 12, 7 и даже до 0—2 стержней.
Работать в таких условиях — все равно, что ехать в автомобиле по оживленной улице, бросив руль и тормоза. Поэтому катастрофа была неминуемой. Чуда не произошло. С профессиональной точки зрения это была авантюра и уголовщина в чистом виде. Ибо за такое обращение с реактором полагалась уголовная ответственность по общему обвинению «утеря контроля над ядерно-опасным объектом», если бы дело не закончилось взрывом.
По законам детектива
Официальные комиссии ответа на этот вопрос не нашли, а, по-моему, и не искали.
Кто дал приказ на подъем мощности реактора после ее провала до нуля? Многие исследователи и ветераны ЧАЭС предполагали, что это мог быть или начальник смены 4-го блока (НСБ-4), или заместитель главного инженера 2-й очереди ЧАЭС (ЗГИС-2), или директор ЧАЭС. Но… «Кто дал команду на подъем мощности — этого я не знаю… Была команда поднять мощность до 200 мегаватт, и они подняли мощность» (Ю.Трегуб, свидетель).
То же показали и другие свидетели. Такое коллективное «незнание» выглядело странным, ибо так не скажешь о своих хорошо знакомых начальниках, два из которых стоят недалеко и громким голосом отдают приказы.
Сам ЗГИС-2 и на «чернобыльском» суде, и позже, когда ему уже ничего не грозило за любые признания, всячески отнекивался от такой «чести». По его словам, в момент провала мощности он отсутствовал на пульте управления, и появился там, когда дежурная смена уже начала подъем мощности по чьему-то приказу. А он только дал согласие на ее подъем до 200 МВт.
И есть в рассказах ветеранов еще одна загадочная и необъясненная в то время фраза: «Однако подали команду на поднятие мощности вторично. А повторные команды выполняются беспрекословно».
Если всему этому верить буквально, то получается, что дежурная смена 4-го блока, юридически отвечавшая за безопасность реактора своей головой, не знала(?), чьи авантюрные приказы она выполняет! А опытный ЗГИС-2, даже не поинтересовавшись, кто так бесцеремонно вмешался в его полномочия руководителя испытаний, сразу и безропотно начал выполнять заведомо преступный приказ(!), да еще неизвестного ему лица(!!), да еще отданный дважды(!!!). Возможно ли такое вообще на ядерно-опасном объекте?
«Да пусть они нас не смешат! — могут воскликнуть ветераны ЧАЭС. — В те времена на ЧАЭС все распоряжения по телефону записывались на магнитофон и в сменных журналах НСБ, старшего инженера управления и
т.д. В них записывался сам приказ, кто, когда и по какому случаю его отдал, а также все действия исполнителей по его выполнению с их личными подписями. Поэтому «не знать» автора «двойного приказа» они просто не могли. Скорее всего, уже после аварии их «сильно попросили» не оглашать эту фамилию».
Да, но тогда ее можно найти в сменных журналах! Где же они? А они, оказывается, куда-то исчезли сразу после аварии! Прямо детектив в духе Агаты Кристи.
Долгое время автор подозревал в «двойном приказе» директора ЧАЭС. И для этого были основания, которыми нельзя было пренебрегать. И я хотел было их опубликовать, но смущало то, что на «чернобыльском» суде обвинение в отдаче «двойного приказа» директору предъявлено не было! К тому же ни один ветеран ЧАЭС в частных разговорах не указал на него как на автора «двойного приказа». А на мои прямые вопросы отрицательно качали головой и выразительно поднимали глаза вверх. Мол, бери выше!
Так кто же дал «двойной приказ»?
Все официальные комиссии ответа не нашли и на этот вопрос. А искали ли?
Лишь в год 20-летия Чернобыльской аварии осмелился пооткровенничать В.Комаров на официальном сайте партии «Единая Россия» (24.04.2006, 16:47 МСК). До аварии он работал заместителем директора по науке на Смоленской АЭС, а после аварии был в Чернобыле главным инженером «Комбината» – организации, созданной для ликвидации ее последствий, возглавлял экспертную комиссию при генпрокуратуре СССР, определявшую причины и виновников катастрофы на ЧАЭС. Поэтому он имел прямой доступ к подлинникам аварийных документов, которые вошли в уголовное дело по Чернобыльской аварии, а его показания имеют непреходящую историческую ценность. Напомним, что такого доступа до сих пор нет ни у отечественных ученых, ни даже у МАГАТЭ.
А теперь процитируем В.Комарова, приоткрывшего нам прямо из материалов уголовного дела очередную «последнюю тайну» Чернобыльской катастрофы. Цитаты в комментариях не нуждаются, но требуют некоторых непринципиальных уточнений. Итак:
«В начале 80-х годов при ЦК КПСС был создан сектор по надзору за АЭС. В сектор входили В.Марьин и Г.Копчинский, подчинявшиеся секретарю ЦК КПСС В.Долгих. Но чиновники из сектора занимались не безопасностью, а активно вмешивались в оперативное управление станциями, что и привело к катастрофе».
«Я прослушал записи всех телефонных переговоров и просмотрел все телексы, полученные на щите управления 4-м блоком Чернобыльской АЭС… телекс был продублирован телефонным звонком из ЦК КПСС. Прямо на щит управления позвонил Г.Копчинский…»
Вот вам и независимое подтверждение отдачи «двойного приказа», а также фамилия его автора!
«Руководитель вывода 4-го блока в ремонт заместитель главного инженера А.Дятлов и оперативный персонал понимали, что делать этого (подъем мощности реактора после провала ее до нуля. — Авт.) ни в коем случае нельзя. Десяток инструкций и регламент по эксплуатации реактора категорически запрещали подобные действия! Но Дятлову на щит управления позвонил тот же Копчинский, работник всесильного ЦК КПСС, и приказал выводить 4-й реактор на мощность…»
«Находясь за щитом управления, Дятлов ясно видел, что реактор находится в йодной яме, что он неуправляем. Но, видимо, все же надеялся, что «проскочит», и поэтому решил выполнить приказ из Москвы. Ведь Копчинский сказал буквально следующее: «Проводи проверку! Или ты уйдешь на пенсию, или будешь главным инженером новой Чернобыльской АЭС-2».
Здесь под ЧАЭС-2, скорее всего, подразумевались 5-й и 6-й блоки ЧАЭС, которые тогда ударно строились. А в будущем к ним собирались добавить еще 7-й и 8-й блоки.
Цитаты из интервью В.Комарова (газета «Информпространство», № 6, 2006 г.):
«…— Как стали известны подробности этого разговора?
— Я лично слышал эту запись, когда возглавлял экспертную комиссию по подготовке обвинительного заключения. Все разговоры и звонки на щите управления АЭС записывались. Дятлов вскоре умер в тюрьме (не в тюрьме. — Авт.), а Копчинский живет сейчас в Киеве».
(На момент аварии последний занимал должность заведующего отделом атомной энергетики бюро Совета Министров СССР по топливно-энергетическому комплексу. — Авт.)
«— Чем руководствовался Копчинский?
— …скорее всего, таким образом этот человек, до отъезда в Москву работавший замглавного инженера по науке именно на Чернобыльской АЭС, просто демонстрировал свои аппаратные возможности. Показывал, что, сидя в Москве, в кабинете на Старой площади, он по-прежнему управляет Чернобыльской АЭС»…
«— Сколько же стержней осталось в активной зоне реактора в момент катастрофы?
— Полтора».
В 1996 г. такую же цифру (два «эффективных» стержня) огласили ученые Курчатовского института и Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники им. Н.Доллежаля (НИКИЭТ) в своих официальных отчетах.
Если свидетельства В.Комарова точны по сути (а в этом нет сомнений), то получается, что Чернобыльскую аварию спровоцировал наш земляк — бывший и нынешний киевлянин. «Хороший подарок» преподнес он родному городу и всему Полесью. Интересно, мучает ли его совесть? И почему он не приехал на «чернобыльский» суд и не взял на себя свою часть вины? Или выступил бы там свидетелем, показания которого облегчили бы вину обвиняемых? А так выходит, что суд повесил на них и его вину.
Мы с ним знакомы с 60-х годов прошлого века по работе в киевском Институте ядерных исследований. Там даже гордились, что наш сотрудник сумел занять такую высокую должность. Как он там работал, мы не знаем, но знаем, что в начале 1991 г. он написал официальное письмо в ЦК КПСС с «гениальным» предложением — закрыть все АЭС с реакторами РБМК-1000! Вероятно, чтобы нельзя было докопаться до его роли в Чернобыльской катастрофе. Вряд ли этому письму дали бы ход. И неизвестно, обсуждали его в ЦК вообще. Однако оно поставило крест на его партноменклатурной карьере.
Но неисповедимы пути Господни, и вскоре после бурных политсобытий 1991 г. он снова объявился в Киеве. И здесь ему, как это ни парадоксально, поручили организовывать госконтроль над «осколками» атомной энергетики СССР, которые остались на территории уже независимой Украины. А позже он даже
немного «порулил» ими.
В сентябре 1989 г. газета «Социалистическая индустрия» поместила материалы интервью с Г.Копчинским, в которых, в частности, приводилась его, мягко выражаясь, странная интерпретация приговора «чернобыльского» суда: «Судили не человека — должность. Брюханов пострадал и за многократные ошибки персонала, и за конструктивные недочеты реактора, хотя ни в том, ни в другом только он один виноват быть не может. На мой взгляд, одна из причин аварии — слепая вера в безопасность атомной энергетики. Но люди, создававшие годами эту веру, на скамье подсудимых рядом с Брюхановым не сидели».
А теперь более подробно остановимся на этой цитате.
Во-первых, фраза «Судили не человека — должность. Брюханов пострадал и за многократные ошибки персонала, и за конструктивные недочеты реактора» вообще не соответствуют действительности, ибо директора осудили за то, что он: «…не обеспечил надежной и безопасной эксплуатации АЭС, способствовал созданию для эксплуатационного персонала вседозволенности, благодушия и беспечности… Не ввел в действие план защиты персонала и населения от ионизирующего излучения, умышленно занизил уровни радиации, что помешало своевременному выводу людей из опасной зоны» и т.д.
То есть не выполнил своих прямых служебных обязанностей директора АЭС как в штатной, так и в аварийной ситуации. В результате сотни сотрудников ЧАЭС и те, кто находился в момент аварии на работе, и те, кто, не раздумывая, бросился на помощь из Припяти, переоблучились из-за незнания реальной радиационной обстановки. Из-за этого многие из них потеряли свое здоровье, а часть из них и свои жизни. Если не сразу, так вскоре. Занимая такую высокую должность, наш «герой» не мог не знать этих формулировок «чернобыльского» суда. Тем не менее…
Во-вторых, напрашивается естественный вопрос: если подходить к создателям атомной энергетики так уж строго и принципиально, то почему на скамью подсудимых рядом с Брюхановым добровольно не сел сам автор «двойного приказа»? Ведь очевидно, что его вина несравнимо большая, чем тех, кто развивал и пропагандировал атомную энергетику в СССР?
В последний раз мы общались с Г.Копчинским в апреле 2001 г. в Украинском доме на конференции, посвященной 15-й годовщине Чернобыльской катастрофы. Там был представлен наш доклад, в котором уже количественно было показано, что все официальные версии, в том числе и его самого (2001 г.) и руководителя комиссии Госпроматомнадзора Н.Штейнберга (1991 г.), ошибочны. И что так называемые конструкционные недостатки реактора к причинам аварии не имеют никакого отношения, и что к ней привели только непрофессиональные действия персонала.
На следующий день мы снова встретились на пленарном заседании. И там Г.Копчинский привел мне свой «гениальный» контрдовод, мол, раз персонал не хотел взрывать реактор, значит, он ни в чем не виноват. Откуда следовало: если реактор взорвался против воли персонала, но из-за его непрофессиональных действий, значит, реактор «плохой», и в этом вся причина.
В 2002 г. после выхода моей статьи «О причинах Чернобыльской аварии нам врали 15 лет» на страницах «Зеркала недели» мы с ним обменялись полемически очень острыми статьями. Но оставалось неясным, почему он и Н.Штейнберг вместо научного обсуждения новых результатов с таким злобным ожесточением оспаривают очевидные для физиков факты? И только сообщение В.Комарова прояснило: они скорее всего опасались, что мы докопаемся и до его личной роли в Чернобыльской катастрофе, а сроки давности по уголовной ответственности еще не прошли.
Так что, видимо, правильно говорят ветераны ЧАЭС, что не все виновники Чернобыльской аварии были посажены в тюрьмы, и что «чернобыльский» суд отыгрался только на «стрелочниках». Конечно, у этих «стрелочников» была своя доля вины, ибо, коль ты встал за пульт управления реактором, то отвечаешь за его безопасность своей головой. И если начальство отдаст тебе преступные приказы, ты не должен их выполнять. В 40—60-х годах прошлого века в атомной отрасли так и было. Ибо тогда кадровая политика проводилась на принципах профессионализма, а по блату или за взятку там людей не держали. А начальника, отдавшего преступные приказы, неотвратимо ожидало суровое наказание.
Сейчас же главный «толкач» Чернобыльской аварии, чьи профессионально безграмотные распоряжения принесли столько бед и Украине, и Беларуси, и Российской Федерации, безбедно живет в Киеве на Печерске в одном из элитных домов «царского села» и ведет образ жизни кабминовского небожителя на пенсии. И, похоже, упорно не хочет покаяться в своих грехах. А его бывшие подчиненные все еще пытаются напустить словесный туман вокруг Чернобыльской аварии с очевидной целью — хоть как-то спасти честь ведомственного мундира. И заодно увести своего бывшего начальника от ответственности. Во всяком случае, моральной. Ибо для уголовной ответственности уже прошли все сроки.
* * *
В апреле 2006 года на международной конференции, посвященной 20-й годовщине Чернобыльской катастрофы, был представлен официальный «Национальный доклад». В нем на основе изучения накопленных материалов под научным руководством академика В.Барьяхтара впервые в Украине официально было определено, что главной причиной Чернобыльской катастрофы стал «низкий уровень профессиональной культуры операторов, руководства станции и Министерства энергетики и электрификации СССР в области безопасности АЭС».
В свете вышеизложенного представляется, что будет вполне справедливо, если к 25-летию Чернобыльской катастрофы к этой формулировке будет официально добавлена еще одна фраза: «…а также отдела атомной энергетики бюро Совета Министров СССР по топливно-энергетическому комплексу».
И тогда объективность о причинах катастрофы на ЧАЭС восторжествует окончательно.
Автор: Борис Горбачев
Источники: Зеркало Недели